Ближе к сорока годам, моя интуиция попыталась предупредить меня о возможном кризисе среднего возраста. Внутренний голос задавал вопросы о смысле и цели моей жизни. Но я была невероятно занята, доказывая свою состоятельность во всех сферах (в роли матери, профессора, исследователя, писателя, друга, сестры, дочери, жены), поэтому ничего не могло привлечь мое внимание, кроме ощущения страха. Хотя я всё таки помню, как задавалась вопросом: «буду ли я всю оставшуюся жизнь бояться проявить себя такой, какая я есть на самом деле?».
Но интуиция – это дела душевные. До недавнего времени, я проезжала асфальтоукладчиком по своим предостережениям, идущим от сердца, закатывая их под логику и умственные размышления. В своих мыслях, в ответ на все беспокойства и тревоги кризиса среднего возраста, я либо насмехалась над ними, либо находила политически корректные и психологически выверенные формулировки, сводившиеся к одному «нытье кризиса среднего возраста вызывает лишь жалость».
Да, вся эта концепция кризиса среднего возраста – сплошной бред. Если вы мучаетесь в среднем возрасте, то это лишь потому, что вы не достаточно настрадались или принесли жертв. Хватит уже ныть и жаловаться, возьмите себя в руки и начните работать сильнее.
Как оказалось, в одном я была права – не стоит называть кризисом то, что происходит в середине жизни. Кризис – это интенсивное, краткосрочное, острое, легко идентифицируемое и определяющее событие, которое можно контролировать и которым можно управлять.
Кризис среднего возраста – это не кризис, это разрушение.
По определению, процессом разрушения невозможно управлять или его контролировать. Вы не сможете излечить разрушение кризиса среднего возраста с помощью контроля. Не более чем достижения, покупки и альфа-родительство тридцатилетних могло излечить нашу тоску по возможности замедлиться и быть несовершенными.
Кризис среднего возраста – это когда Вселенная нежно обнимает вас за плечи, притягивает к себе и шепчет на ухо:
«Я не шучу. Все это притворство и игра – этот механизм защиты, что ты развила, чтобы защитить себя от чувства неадекватности и травм – придётся оставить позади. Твои доспехи сдерживают тебя от того, чтобы взрастить твой дар, твои таланты. Я понимаю, что тебе нужна была эта защита, когда ты была маленькой. Я понимаю, что ты верила, что твоя амуниция сбережет всё то, что позволяет тебе ощущать себя чего-то стоящей и любимой. Но ты всё ещё в поиске и ты потеряна больше, чем когда-либо.
Времени остается очень мало. Впереди тебя ждут неизведанные приключения. Ты не сможешь жить остаток своей жизни, переживая о том, что думают о тебе другие люди. Ты родилась уже достойная любви и чувства сопричастности. Храбрость и дерзость курсируют по твоим венам. Ты была создана, чтобы жить и любить всем сердцем. Пришло время проявиться и стать заметной.”
Если рассматривать каждое событие во время кризиса среднего возраста как автономный, независящий от других вызов судьбы, то ты можешь наивно решить, что перед тобой лишь небольшое скопление кризисов. Но суть в том, что разрушение во время кризиса среднего возраста – это серия толчков, связанных между собой легкой тревогой, депрессией, тихим отчаянием и вероломной потерей контроля. Под «легкой», «тихим» и «вероломной» я, на самом деле, подразумеваю, что эти эмоции настолько сильны, что могут свести вас с ума, но происходят они настолько редко, что люди со стороны не способны опознать и осознать ваши страдания или предложить вам руку помощи или просто передышку. Это настолько опасное страдание, которое позволяет успешно притворяться, что с вами все ОК.
Мы идем на работу и разгружаем посудомоечную машинку, любим наши семьи и ходим в парикмахерскую. Всё выглядит абсолютно нормальным со стороны. Однако, внутри, мы держимся на последнем дыхании. Мы хотим попросить о помощи, но страх осуждения (валюты в царстве кризиса среднего возраста) сдерживает нас. Это ужасный случай когнитивного диссонанса – психологически болезненный процесс балансирования между двумя соревнующимися правдами в уме, который был создан для постоянного уменьшения конфликтов и минимизации разногласий. Вот например, вы думаете «я как будто разваливаюсь на части и мне нужно остановиться и попросить о помощи». А другая ваша часть говорить «но ведь только слабые, чокнутые и нестабильные люди разваливаются на куски и просят о помощи.»
Человеческая натура и структура нашего сознания устроены таким образом, чтобы сделать всё, что в их силах, чтобы разрешить этот когнитивный диссонанс — притворяться, обманывать, рационализировать, оправдывать, игнорировать. Для большинства из нас, наша способность управлять нашим представлением о событиях и состояниях оказывает нам медвежью услугу. Мы начинаем разрываться между желанием, чтобы хоть кто-то заметил наши страдания и мы могли перестать претворяться, и нашими реальными действиями, направленными на то, чтобы никто ничего не заметил, кроме того, что мы сами одобрили и разрешили к выпуску в эфир.
То, что рождается из этого внутреннего хаоса – фантазия. Проезжая по шоссе, мы можем бросить взгляд на дешевый мотель и подумать о том, как неплохо было бы остановиться и остаться в нем, пока нас не хватятся и не начнут искать. Вот тогда то они поймут, что я действительно схожу с ума. А возможно мы стоим на кухне, загружая посудомойку, и вдруг обнаруживаем, что держим в руках посуду и размышляем: «может быть моя семья поймет, что со мной происходит что-то серьезное, если я начну выбрасывать посуду в окно?».
Но для большинства из нас это остается лишь в наших мыслях. Вместо этого мы должны выгулять собаку и забрать детей, до того как зарегистрируемся в одиноком стоящем у дороги мотеле. Мы будем часами мыть и вытирать посуду и извиняться за «неправильный выбор» перед своими неуравновешенными истеричными карапузами. Нам кажется, что это того не стоит, поэтому большинство из нас будет просто тянуть свою лямку пока «слететь с катушек» перестанет быть нашим добровольным выбором.
Средний возраст или на полпути к любви?
Многие ученые высказали предположение, что переживания в середине жизни вызваны страхом нашего первого прикосновения к бренности жизни. Ну что же, они могут продолжать заниматься самообманом. Середина жизни не имеет ничего общего со страхом смерти. Середина жизни и есть смерть. Разрушение стен, которые мы возводили всю свою жизнь – это и есть смерть. Нравится вам это или нет, но в какой-то момент в середине жизни, вы падете, разрушитесь до основания, и только после этого у вас есть два пути: так и оставаться в руинах или вынести перерождение.
Трагичная ирония состоит в том, что именно те вещи, которые защищали нас во время взросления, в конечном итоге, встают у нас на пути к становлению родителями, партнерами и/или теми людьми, которыми мы хотели бы стать.
Вероятно, как и я, вы идеальный исполнитель и умеете угождать людям, но теперь весь этот перфекционизм и следование правилам вызывает приступы удушья. Вы так старались находиться на безопасном расстоянии от окружающих, что теперь эта пропасть превратилась в невыносимое одиночество. Есть люди, которые выросли, заботясь о других, просто потому, что у них не было выбора. Их смерть – это отказаться от заботы о других, а их перерождение состоит в том, чтобы научиться заботиться о себе (и справляться с сопротивлением, которое всегда возникает во время выстраивания границ).
В чем бы не состояла наша проблема, но, кажется, мы проводим первую половину жизни, отгораживаясь от чувств, чтобы они не могли нас ранить, а вторую половину – пытаясь вновь открыться чувствам, чтобы залечить раны.
Порой, когда меня накрывает состояние «все снести до основания и сдаться», мне проще думать о кризисе среднего возраста как об отметке на половине пути к любви. После двух десятков лет исследования темы стыда, аутентичности, и чувства принадлежности, я убеждена, что любовь к себе – это самое сложное и самое храброе, что мы можем для себя сделать. Возможно нам выделено ограниченное время, на то, чтобы найти любовь к себе, и середина жизни определяет как раз половину этого промежутка. Наступило время освободиться от стыда и страха и принять любовь. Наступило время начать рыбачить или сматывать удочки.
Мне не кажется, что кризис среднего возраста или отметка на середине пути к любви приходит по расписанию. Мне было 41, когда я почувствовала его, но среди моих друзей и тех, кого я интервьюировала, были те, кого отправило прямо в гущу разрушения ещё в 35, а были и те, кто испытал те же эмоции в пятьдесят. Единственное, что можно определить точно, это то, что кризис среднего возраста заканчивается лишь когда мы физически умираем. Вы не сможете это вылечить и пойти дальше. Поиск любви к себе и принятия становится новым недугом, который приходит в середине жизни и приобретает хроническое состояние. Это состояние может прийти во время кризиса среднего возраста, но нам придется справляться с ним до конца своих дней.
На случай, если вы думаете, что сможете «забить» на Вселенную, как вы делали это, когда вам было двадцать и она шептала «будь внимательной» или когда вам было тридцать и она шептала «притормози», будьте уверены, в середине жизни она намного настойчивее. Когда я попыталась игнорировать её, она очень чётко дала мне понять: «будут последствия, если ты продолжишь разбазаривать свои таланты. Будут штрафы, если ты оставишь большие части твоей жизни непрожитыми. Ты на полпути к смерти. Поторопись.»
И как только спадет шок от вмешательств Вселенной – и ты наконец-то задумаешься – о, Боже! Я выбираю кризис – есть несколько вариантов ответить ей:
Я слышала, что есть люди, которые предпочитают приблизиться в Вселенной, принять ее мудрость, поблагодарить её за возможность вырасти и спокойно отправиться на разрушение. Я стараюсь проводить с такими людьми не очень много времени, поэтому я не знаю, как у них это получается.
Другой вариант – делать вид, что ничего не произошло. Естественно, не так уж просто отрицать происходящее на этом этапе – мы же с вами говорим о Вселенной. Если вы собрались притворяться, что кризис среднего возраста не происходит, то вам придется на самом деле отрицать происходящее – например, заткнуть уши пальцами и петь ла-ла-ла-ла-ла. Как бы мило и наивно это не звучало, такие люди на самом деле обычно не таки уж милые и наивные.
После затыкания ушей и напевания, единственный способ отрицания разрушительного действия кризиса среднего возраста стать еще более совершенным, еще более уверенным, и еще более оценивающим. Такие люди, позволив себе хоть малейшую каплю сомнений или неуверенности или лишний вопрос, могут спровоцировать неуправляемое и непроизвольное разрушение. Они не имеют права на ошибку — ибо тогда их жизнь выйдет из под контроля. Они маршируют по жизни стиснув зубы и сжав ягодицы, не оглядываясь и часто не испытывая никаких чувств.
Есть вариант – притупить чувства. Если и есть одна вещь, в которой мы преуспели к наступлению кризиса среднего возраста, так это способы снятия напряжения, боли и дискомфорта. Мы так здорово научились притуплять чувства – есть, пить, тратить, планировать, играть в онлайн-игры, доводить до совершенства, и ощущать себя очень, очень занятыми. Если каждый, кто проходит кризис среднего возраста и «выпивает всего один бокал вина за ужином» перестанет выпивать, то боюсь, что большая часть виноделен разорится. К сожалению, что отличает кризис среднего возраста от других этапов нашей жизни, которые нам удалось пережить, это то, что симптомы только ухудшаются со временем. Если вы выбирает вариант притупить чувства во время кризиса среднего возраста, то вы выбираете притупить свои чувства до конца жизни.
И наконец, есть вариант реакции на кризис, который я назвала «бои без правил». Его можно сравнить со сражением за выживание в клетке. Вы со Вселенной выходите на ринг и лишь один из вас остается в живых. Именно этот вариант выбрала я.
Когда Вселенная пришла ко мне, я её выслушала. А когда она завершила свой шёпот, я отошла, взглянула на неё и плюнула ей в лицо.
Как смеет она требовать что-либо от меня? Я работала, платила и приносила в жертву достаточно. Всю свою жизнь я говорила «да», хотя хотела кричать «только не это! Делайте это сами». Я выполнила каждое обещание, соответствовала каждому ожиданию и выполняла все возможные запросы. Я заслужила каждый сантиметр своей брони и была вне себя от того, что должна была ее сбросить.
Я ждала, что она уйдет, как уходит подавленная мать разъяренного подростка, но она просто стояла передо мной и стирала слюну со своей щеки.
Мы пристально смотрели друг на друга около минуты, и затем я сказала «Я не боюсь тебя. Я знаю, что тебе нужно, но мой ответ «нет». Я потратила всю свою жизнь, чтобы возвести эти стены и вырыть траншеи – неужели ты думаешь, что шепча мне на ухо, ты можешь запугать меня? Я что, похожа но того, кто так легко разваливается на части?».
Я совсем не вспыльчивая или бунтующая натура, но я провела тридцать лет, стараясь обогнать и перехитрить свою уязвимость и неуверенность. И факт того, что священная Вселенная спустилась с небес и просит сдаться на ее милость, ничего для меня не значил. Я не из тех, кто сдается.
Она молчала.
Я не отступила. Я была своим собственным эмоциональным ополчением, защитой. Я изобразила самое серьезное выражение лица и сказала: «Я знаю, что ты пытаешься сделать и это не сработает. Я подготовлена. Я десятилетие изучала и писала о стыде и уязвимости и прочем дерьме, которое ты бросаешь на людей, чтобы их напугать. Я готова.»
Она взглянула на меня своими любящими глазами и сказала: «прости, что всё так происходит, но судя по всему это то, чего ты хочешь. Ты не оставила мне выбора.»
Мне было неуютно от ее спокойствия. Мне стало страшно. Она тоже не отступала. И в этот момент абсолютного ужаса, я сделала единственное, что привыкла делать, когда мне было страшно – я стала издеваться над ней. Я чуть подтолкнула ее и сказала: «ну, давай, начинай!»
Её любящие глаза не изменились ни на секунду. Она просто взглянула на меня и сказала: «хорошо.»
Когда Вселенная дает вам то, что вы просите
Я мужественно сражаюсь по жизни, но в этот раз преимущество было явно не в мою пользу. Вселенная четко знала, как использовать мою уязвимость и неуверенность, чтобы сломить этого перфекционистического исследователя стыда: гигантским неожиданным ударом профессионального провала, одним за другим публичным разгромным позором, противостоянием в Господом, напряженными отношениями с родными, такой сильной тревогой, которая вызывает приступы головокружения, страха, депрессию, и что больше всего меня разозлило – своим милосердием! И не важно, как сильно или больно я падала и ударялась, её милосердие поднимало меня, отряхивало и отправляло обратно за новой порцией.
Это была уличная драка и, хотя мне надрали задницу, это было лучшее, что случилось со мной в жизни. Это принесло много потерь и боли, но что-то удивительное случилось во время всего происходящего – я открыла себя. Себя настоящую. Неряшливую, несовершенную, смелую, запуганную, творческую, любящую, сострадающую, искреннюю и цельную себя.
Мая Ангелу пишет: «нет большего страдания, чем нести нерассказанную историю внутри себя.» Я всегда преклонялась перед силой историй. Более того, я так свято верила в их силу, что посвятила свою карьеру, раскапывая нерассказанные истории и проливая на них свет. Каким-то чудесным образом, мне кажется, что разрушение кризиса среднего возраста научило меня – в моем сердце и в моем уме – что такое быть храброй. Я всё еще не очень хорошо умею сдаваться или «проживать вопрос», но я учусь. Возможно, можно сказать, что я перешла на уровень «агонизировать вопросом». Еще далеко до Дзена, но уже прогресс.
А что касается моих отношений со Вселенной… что ж, мы стали добрыми друзьями. Мне удалось полюбить её и начать ей доверять, после того как, однажды, я заглянула в ее глубокие глаза и осознала, что она, Вселенная, это и есть я.»
Брене Браун
Источник: http://lidiachmel.ru/2018/10/03/blog-brene-crisis/